Представьте, как это — видеть, как убивают твою жену и ребенка, и ты… просто стоишь. Как статуя. Не кричишь, не дышишь, не можешь даже руку поднять. Эйб после этого вообще перестал быть собой — ну, тем парнем, что смеялся за ужином или катал сына на плечах. Жизнь стала как проклятый белый шум: монотонно, глухо, без смысла. Вот и решил — хватит. Пуля в висок казалась логичным финалом.
А дальше — этот бесконечный белый коридор. Они там, совсем рядом. Рукой подать. Жена улыбается той самой улыбкой, от которой раньше щемило в груди… И тут — бац! — его выдергивают обратно. Сердечные массажи, крики врачей, вкус крови на губах. Выжил.
Но теперь он видит. Не призраков, нет — людей. Обычных, на улице, в метро. Только у них… как будто таймер в глазах тикает. Пару часов, день, неделя — и всё. Эйб сначала думал, это галлюцинации, пока не спас ту девочку из-под грузовика. Потом — старика с инфарктом. Вошел во вкус, как герой из комиксов, только без плаща.
А потом началось странное. Каждый раз, когда он кого-то вытаскивал с того света, его самого будто скручивало изнутри. Мигрени, кровь из носа, сны, где те самые спасенные кричат: «Зачем? Мы не просили!». И главный вопрос — а что, если это не доброе дело? Что если смерть, как голодный зверь, просто берет взамен? Вот он спасает учительницу из горящей школы, а через день его сосед — случайный, милый дядя Боб — падает замертво в подъезде. Совпадение?
Сейчас Эйб сидит у окна, смотрит на город, и ему страшно. Не за себя — ему уже всё равно. Страшно, что следующий, кого он увидит с этим… мерцанием в глазах, окажется кто-то из оставшихся. Дочь той самой учительницы. Или его единственный друг-алкоголик Джек. Спасет — и что заберет судьба теперь? А не спасет — как жить с этим взглядом в спину, когда она будет падать в темноте подъезда?
Жизнь, оказывается, не белый шум. Она — тиканье часов, где ты сам решаешь, перебивать ли ритм. Даже если за каждый сбитый такт платишь кусочком себя.
